[justwar]

Раз я болею, у меня чуть больше времени посидеть за компом. В результате, сегодня еще не понедельник, а очередная глава Изгоя уже здесь.

Изгой глава 12



Откуда берутся ночные кошмары


- Пошевели указательным пальцем... хорошо... теперь большим... тяни... сильнее...
- А теперь сожми кулак и вытяни средний палец.
Храповик строго посмотрел в сторону.
- У тебя нет занятия получше, Нытик? Или мне выставить тебя из ремонтной?
- Я просто хочу убедиться, что этот десептикон не нападет на тебя, Храповик.
- Благодарю, но думаю, что могу справиться и сам.
- Как хочешь, - Нытик встал из-за стола и направился к выходу, продемонстрировав Громовержцу жест, который только что описал. Трансформеры переняли часть человеческих жестов, и не самую лучшую, причем.
Со своего места на платформе Громовержец едва мог его разглядеть. Он видел когда-то, как Громила во время перепалки показывает средний палец Деформеру, но сейчас его процессор был занят другими мыслями. Его чинил Храповик – так, словно он был автоботом, и это было очень странно.
За всю свою бытность десептиконом его не раз ранили, иногда серьезно, но он всегда чувствовал себя неодушевленным объектом, а не пациентом. Крюк был прекрасным хирургом и вовсе не таким садистом, как говорили, но его перфекционизм имел мало общего с благом его пациентов, которых он в действительности ненавидел ремонтировать. В отличие от него, Храповик наслаждался своей работой, получая удовольствие от ремонта, а не повод, для того, чтобы продемонстрировать свое превосходство.
Тыльные пластины левой руки десептикона были сняты, обнажив скрытую внутри проводку. Громовержец не понимал, почему такой незначительной детали, как пальцы, можно придавать такое большое значение. Он знал, что Крюк не стал бы тревожиться о такой ране – да и сам он положился бы на внутреннюю систему авторемонта. Однако для Храповика это имело значение, и поэтому он осматривал и чинил каждую деталь, заботясь не только о качестве своей работы, но и о том, чтобы максимально избавить пациента от боли и неудобств.
- Мне не нравится большой палец... пошевели им снова... ммм... как я и боялся... боюсь, мне придется заменить всю моторную систему руки.
- Не нужно. Думаю, мои системы...
- Ты что, медик, десептикон?
- Нет, но...
- Тогда замолчи.
Снова ярость. Громовержец хотел закричать на проклятого автобота, сказать ему, что может он и не шлаков медик, но все же имеет право высказать свое шлаковое мнение о шлаковой руке...
Но на этот раз его гнев быстро испарился. Громовержец был странно спокоен, пока Храповик заменял внутренние системы его руки. Это было нечто новое – военный врач проявляет искреннюю заботу. Впрочем, Храповик был явно не воином, а одним из тех автоботов, которые сменили скальпели на оружие лишь по необходимости. Невольно он почувствовал уважение к сердитому медику.
Вдруг Храповик замер, глядя на руку Громовержца с удивлением:
- Ты не был создан сикером, не так ли?
Спокойствие, установившееся было внутри Громовержца, было моментально смыто волной дискомфорта. Что десептикон ненавидел больше всего, так это когда его спрашивали о происхождении.
Он мог бы и солгать, но не любил делать этого, хотя это и было частью десептиконских протоколов. К тому же Храповик был медиком. Скрывать от него истину означало подорвать и без очень хрупкое доверие.
- Не был, - сухо ответил Громовержец.
- Я так и думал. Я никогда не чинил сикеров, но твои системы сильно отличаются от тех, что представлены в моих базах данных. Ты больше похож на...
- Навозного жука? – перебил его Громовержец, используя ругательство, которым сикеры обозначали тех, кто не мог летать.
- Наземного трансформера, хотел я сказать, - казалось, комментарий не задел Храповика.
- Одно и то же. Только названия разные.
- Вижу, тебя не просто переделали в сикера, но и наделили чванством летунов. Или это тоже врожденное?
Громовержец не ответил. Он не желал, чтобы этот автобот изучал его личностные компоненты. Воздух... он нуждался в небе в этот момент. От свободы его отделял лишь маленький аппарат на шее. Возможно, пришла пора послать все к квинтессонам.
- Знаешь, тебе лучше стереть из памяти это оскорбление. Никто здесь ему не обрадуется.
- Понимаю, - Громовержец поморщился. – Я не могу называть вас навозными жуками, но вы можете звать меня десептохламом.
- Именно. Ты ведь продолжаешь оставаться десептохламом. Или нет?
Громовержцу хотелось дать отрицательный ответ, но его собственная идентификация еще никогда не была такой неопределенной, как в последнее время.
- Видишь? – прервал молчание Храповик. – Я говорю, десептикон всегда остается...
- Если ты так думаешь, то зачем починил меня? – перешел в контратаку Громовержец. – И почему помог мне до этого? Твои товарищи едва не разорвали меня на куски.
- Что? Помогать тебе? Скажу тебе раз и навсегда: я не помогаю десептиконам. Если я и вытащил тебя оттуда, то только потому, что не хотел, чтобы Мерцатель и Апперкот засунули тебе крылья в выхлопную трубу и мне пришлось бы их чинить. У меня было полно работы и до того, как ты прибыл сюда, изображая дезертира..
- Я ничего не изображаю!
- Как знаешь. Единственное, что ты здесь делаешь – вносишь смятение. И однажды тебя размажут по стенке.
Громовержец сжал руку, которую чинил Храповик.
- Ясно. Чего же еще ждать от знаменитой автоботской справедливости?..
- О, оставь свою иронию и дешевую десептиконскую пропаганду! Ты думал, тебя примут с распростертыми объятиями? На этой базе нет автобота, которому ты не причинил бы вреда в прошлом, и не надо осуждать моих друзей за то, что они обращаются с тобой, как с дерьмом.
Старый аргумент о том, что он солдат, вдруг показался Громовержцу неубедительным. Тысячи лет Громовержец оправдывал им все свои действия. А сейчас он словно утратил почву под ногами. Прозрение было показательно, но безумно болезненным.
Убийства гражданских не давали ему спать во время циклов подзарядки с самого начала войны. Конечно, он понимал, что несколько невинных жизней оказались принесены в жертву его новому порядку. Продолжать отрицать это было невозможно.
- Я не могу изменить прошлое, - просто сказал он.
- Более простые слова придумать трудно, - Храповик покачал головой.
Громовержец знал, что автобот прав, но ничего больше сказать не мог. Словами очиститься нельзя.
- А что случилось с тобой? – спросил он не подумав.
- Что?
- Что случилось с тобой? – повторил Громовержец, не зная, откуда в нем появилась эта уверенность, не имевшая ничего общего с логикой. – Кого ты потерял на войне?
Храповик не ответил. Громовержец должен был догадаться. Маски начали падать, и он понял, что главным его врагом была собственная заносчивость.
- Это была твоя подруга? – продолжал он, зная, что давит. Но пути назад не было.
Храповик медленно кивнул. Его лицо скрывала тень.
Громовержец сам боялся своего следующего вопроса, но сдерживать себя уже не мог.
- Это случилось из-за меня?
Храповик в упор посмотрел на десептикона, вновь выходя на свет.
- Если бы это сделал ты, тебя бы уже не было в живых.
Громовержец медленно кивнул. Теперь настала его очередь хранить молчание. Он понимал, что такое месть. Он считал ее проявлением смелости и не был столь наивен, чтобы предполагать, что автоботам чуждо это чувство.
Вновь потянулись минуты молчания – до тех пор, пока пластины на руке десептикона не вернулась на место, сухо скрипнув.
- Я закончил, - сказал Храповик. – Пошевели пальцами, по одному, медленно... Хорошо, теперь проверим сочленения.
Громовержец взял маленький металлический валик, который протянул ему автобот, и сжал его со всей силой, какая оставалась в нем под действием анестетика, все еще струившегося по его системам.
- Ты сильнее обычного сикера, - сказал Храповик, считывая данные измерения силы, - по крайней мере, по моим данным. Я не ошибся относительно твоего происхождения.
Упоминание его происхождения на этот раз не разозлило Громовержца так сильно, как предыдущее.
- Я могу идти?
- Да... только держись подальше от неприятностей.
Громовержец направился к двери. Когда он снова услышал голос Храповика, тот был так тверд и честен, что сикер не мог остаться равнодушным.
- Я понимаю, что твой создатель пал от рук автоботов. Ты, наверное, знаешь это чувство и понимаешь, что есть вещи, которые нельзя простить.
Громовержец не повернулся, но покачал головой.
- Не вы убили моего отца, а я сам.
И Громовержец ушел. Он больше не мог произнести ни слова и не ждал ответа. Дверь за ним закрылась.
-----------------
Как ни странно, Деформер не знал, откуда взялась эта боль.
Его процессор не мог помочь ему, разве что запутал его еще больше. Согласно анализу, он не был ранен и функционировал нормально. Но боль была – определенная, сильная, непрерывная, опустошающая... что-то в нем сломалось, разлетелось на куски.
Вокруг было темно, но он был не один. Рядом с узким проемом в стене стоял Громовержец. Его профиль был отчетливо виден, освещенный светом откуда-то извне.
- Гром... – слабо произнес Деформер.
- Тссс...
Деформеру кое-как удалось встать на колени.
- Я ранен, Гром...
- Тихо. Враг близко.
Деформер застыл. Одно из его колен опиралось на пол, другое дрожало.
- Я ничего не слышу, - прошептал он.
- Ты никогда ничего не замечаешь, Деф, пока оно не свалится тебе прямо на голову.
Деформер хотел встать, но не смог. Дело было не только в боли, но и в слабости. Он не помнил, как оказался в этом полуразрушенном здании, защищая позицию, которую невозможно было защитить. Громовержец был прав, когда назвал его невнимательным. Что бы на него ни напало, он его просто не видел.
Громовержец смотрел наружу. Только он знал, что за тени приближались к ним. Его оружие почему-то едва держалось, висело рядом с его руками.
- Гром...
Громовержец обернулся. Теперь вся его фигура была освещена еще ярче. Наконец Деформер заметил, что в его друге что-то изменилось. Он выглядел все таким же, но в то же время был другим... то было громадное различие Деформер больше не мог этого отрицать.
- Не удивляйся так, Деф, - сказал Громовержец. В его голосе звучала грусть.
- Э... что?
- Некоторое время тебе будет больно, но ты привыкнешь. Ты все равно знал, что так будет. Такова моя судьба.
Свет снаружи стал очень ярким. Печальное лицо Громовержца можно было разглядеть очень хорошо, но Деформер смотрел не на него, а на крылья. На них резко выделялись алые знаки, привлекшие внимание черного сикера.
- Гром... какого... – пробормотал Деформер, глядя на две автоботские эмблемы.
Обе винтовки Деформера автоматически прицелились в того, кого он до сих пор считал своим единственным другом.
Громовержец не прореагировал на угрозу. Он печально посмотрел на Деформера и опустил взгляд.
- Я бы никогда не предал тебя, Деф.
-----------------------
Система Деформера активировались так резко, что на миг он подумал, будто действительно выстрелил.
Никакой опасности не было, но он чувствовал себя таким же потерянным, как и во сне, проклятые образы которого все еще переполняли его процессор.
Он поднял голову с терминала, за которым сидел в довольно неудобной позе. Он не помнил, когда заснул. В его процессоре были лишь долгие бреемы, пустые отсеки, закрытая дверь...
Вспомнился Громовержец, которого били другие десептиконы. Вспомнилось и то, что он ничем не помог ему.
Я бы никогда не предал тебя, Деф.
Тяжелый удар кулаком сотряс консоль, выражая потерянность, которая переполняла искру Деформера. Но у него не было времени, чтобы успокоить себя насилием – единственным способом, который был ему известен. Дверь открылась, и надежда увидеть лучшего друга испарилась со скоростью телепортации, когда в проеме появилась ненавистная фигура Скандалиста.
- Я так и знал, что ты здесь, - пренебрежительно произнес Скандалист. – Чего еще ждать от такого сентиментального дурака, как ты?
Деформер встал со стула и посмотрел на Скандалиста со всей возможной ненавистью.
- Вопрос в том, что здесь делаешь ты, Скандюк. Это личный отсек Громовержца.
- И ты провел здесь всю ночь, ожидая друга? Как трогательно, - усмехнулся Скандалист, направляясь к компьютеру. – Позволь угадать: Громовержец не отвечал на позывные, и ты не знаешь, где он.
Деформер зарычал, но ничего не сказал, чувствуя себя все хуже и хуже.
Скандалист разочарованно покачал головой.
- Я так и думал. Не знаю, почему я до сих пор не решил для себя раз и навсегда, что в твоей пустой голове нечему функционировать.
Деформер не был из тех, кто прощает оскорбления, но в этот момент ему было не до того.
- Ты не ответил, Скандюк! Какого шарка ты здесь делаешь?
Скандалист открыл свое левое запястье и подсоединил кабель к компьютеру Громовержца.
- Ищу доказательства, конечно. Неужели не ясно?
Очевидно, Скандалист ожидал атаки со стороны Деформера, но на этот раз оказался не таким быстрым, как обычно. Деформер обхватил его за пояс и отбросил на бок. Пока командир ВВС не встал, Деформер выстрелил, взорвав компьютер.
- Идиот! – крикнул ему Скандалист с пола. – Зачем ты играешь в преданность? Твоя дружба уже мертва!
- Посмотрим, так ли это, предатель! – ответил Деформер, бросаясь на упавшего.
Скандалист отбросил его ударом по корпусу.
- Предатель? Это я предатель? Ты просто слеп, - прошипел Скандалист. – Пойми наконец, Громовержец больше не войдет в эту дверь. Ты так глуп, что не понимаешь, что здесь происходит?
Деформер потерял равновесие и упал на одно колено, не зная, стрелять ли в Скандалиста или позволить ему говорить.
- Происходит то, что ты, ядовитая гадина, заставляешь меня поверить в твою ложь. Квинт побери, ты и остальные – вы едва не убили Грома! Это больше не повторится, слышишь?!
Скандалист встал и схватился за живот, который, похоже, болел.
- Ищи его на борту «Ковчега», - сказал он.
Деформер тоже встал, не в силах сдержать дрожь корпуса. Вдруг он увидел, как Громовержец из сна, стоявший у стены, начал приближаться к нему.
- Ч...что? – пробормотал Деформер.
- Ищи его на борту «Ковчега»! И вовсе не обязательно в качестве пленника.
Это было слишком. Деформер бросился на Скандалиста с убийственной яростью, словно два автоботских знака из сна подействовали на него, как красная тряпка на быка.
- Что такое, Деформер? – спросил Скандалист, борясь со своим ведомым. – Истина может оказаться болезненной... Аааа!
Скандалист упал на колено, придерживая корпус дрожащей рукой. Только теперь Деформер заметил трещину на его лице и разбитую кабину пилота. Он отступил на шаг.
- Это Мегатрон?
- Не твое дело... – прорычал Скандалист.
- Дай-ка угадаю. Он наказал тебя за этот проклятый цирк с Громом, который ты устроил...
- Если ты не можешь сказать что-нибудь умное, лучше замолчи, Деформер. Каждый солнечный цикл я проклинаю свою судьбу... В моей триаде уже был идиот, а теперь еще и изменник...
- Хватит! Я не буду бить тебя, пока ты в таком состоянии, Сканди, но тебе лучше говорить пояснее. Ты часто заявляешь, что я говорю не думая, но ты еще хуже.
Скандалист приподнялся, опираясь о дымящийся компьютер. Его лицевая пластина исказилась от боли.
- У меня нет неопровержимых доказательств, НО, если ты не хочешь оказаться на проигравшей стороне, советую тебе держаться от всего этого подальше, Деформер.
- О чем ты?
- Что бы ни говорил Мегатрон, я имею право подвергнуть наказанию дисфункциональный элемент.
- Громовержец не изменник, Скандалист!
Голос Деформера звенел от ярости, но он знал, что это чувство направлено против него самого.
- Он скоро вернется, и я помогу ему отомстить тебе и остальным, - сказал он, направляясь к двери. Он и так уже слишком много услышал.
Голос Скандалиста настиг его, когда дверь открылась. Он звучал нереально, словно во сне. На миг Деформер поверил, что Скандалист вышел из той же стены, рядом с которой стоял Громовержец, носивший теперь ненавистные алые знаки.
- Громовержец не вернется, Деформер. Когда придет время, я отдам приказ поймать его. И убить ... эту честь я оставлю тебе.