[justwar]

Изгой

Глава 29
Странные тени

Утверждать, что Апперкоту стало жалко Громовержца было бы преувеличением, если не ложью. Жалость, среди всего спектра эмоций, обрабатывавшихся когда-либо процессором автобота, была очень редким гостем, не говоря уже о том, что он не стал бы растрачивать такие чувства на десептиконов – и в особенности на того, кто был повинен в смерти его брата.
Но иногда бывают и исключения. Апперкот был слишком циничен, но он все-таки почувствовал по отношению к Громовержцу нечто, напоминающее жалость. Для него не было ничего забавного в том, что меха, который предположительно был врагом, теперь поверженный лежал перед ними.
- Паршиво выглядишь… - сказал он с неподдельной тревогой. – Громовержец, с тобой все в порядке?
Апперкот понял, каким бессмысленным, если не сказать идиотским, выглядел его вопрос. Он был даже рад тому, что Громовержец не стал отвечать.
К Громовержцу подошел Мерцатель и Апперкот внезапно понял, что за странное чувство нарисовалось сейчас в его процессоре. Он не хотел, чтобы брат издевался или насмехался над избитым десептиконом.
- Итак, - сказал Мерцатель тоном, по которому сложно было понять о его намерениях, - не соблаговолишь ли нам рассказать о том, что тут произошло?
В качестве ответа Громовержец сжал кулаки и попытался подняться с земли, явно униженный тем, что враги стали свидетелем его слабости.
- Вижу, ты сегодня не слишком разговорчив… - продолжил Мерцатель, - и судя по твоему виду, я бы сказал, что за этими ранами скрывается интересная история.
- Давай оставим вопросы на потом. Здесь могут быть десептиконы, - сказал Апперкот, вмешиваясь прежде, чем его брат решит закончить то, что начали бывшие собратья Громовержца.
Выражение лица Мерцателя было жестче стали, он явно не шутил.
- В самом деле, Громовержец? Здесь есть еще десептиконы? Ты готов рассказать мне о том, кто это с тобой сделал, или ты вдруг обнаружил, что тебе нравится боль? Твои крылья выглядят очень плохо.
- Оставьте… меня… - с трудом произнес Громовержец.
- О, оказывается, ты можешь говорить. Неплохо для начала.
- Не время для игр, Мерц! Давай отнесем его в Ковчег. Ему нужна медицинская помощь и чем скорее, тем лучше.
- Я не играю в игры.
- Мерц, ну хватит! Не можем же мы его здесь бросить.
- А кто сказал, что мы его здесь бросим?
Мерцатель присел на корточки рядом с десептиконом, его колено задело склоненную голову Громовержца.
- Я просто хочу, чтобы он сказал: «Пожалуйста».
- Мерц… - в голосе Апперкота слышалась мольба.
Но брат его не слышал.
- Есть такое волшебное слово, десептикон. Слово, которое отделяет жизнь от смерти, если тот, кто его услышит – меха чести. Скажешь мне его?
Единственная уцелевшая оптика Громовержца сузилась, кулаки задрожали от гнева. И снова Апперкот подумал, что лучше бы этого не было
- Шлак… тебе… - пробормотал сикер.
К счастью для страдающего Апперкота, Мерцатель не покачал головой и не сказал ничего резкого в ответ… Выражение его лица оставалось холодным, как лед. Он продолжил свою речь, как будто Громовержец ничего не сказал.
- Слово, которое ты , должно быть, слышал очень часто, слово, которое ты игнорировал… Сколькие из твоих жертв молили о том, что и так принадлежало им по праву? Сколькие просили оставить им жизнь, корчась в пыли так, как сейчас это делаешь ты. И ты… ты шлакова мерзкая дрянь… ты слышал все это, но тебе было наплевать… Ты делал контрольный выстрел, уничтожая их жизни и жизни тех, кому они были дороги.
Апперкот схватил брата за плечо и развернул его к себе.
- Мерц, сейчас не время. Мы должны немедленно доставить Громовержца на базу. У него почти не осталось энергии, не говоря уже о том, что весь его корпус – одна сплошная трещина, и левое крыло болтается на проводах.
Мерцатель никак не отреагировал. Его оптика не отрывалась от сикера, как будто он смотрел вглубь него, а не на его искалеченный корпус.
- Ну ладно! Если не хочешь помогать, я сделаю все сам! – выругался Апперкот, потеряв терпение.
- Не жги предохранители, Аппер, я тебе помогу, - сказал Мерцатель и снова посмотрел на Громовержца, - но ты все еще должен мне это слово, десептикон.

***

Дверь в ремблок Арка открылась и в ее проеме появился довольно необычный силуэт
Мерцатель, все еще с реактивным ранцем за спиной, вступил в полутьму, отпинывая с дороги столик с медицинским инструментарием и грубо свалил на ближайшую ремонтную платформу свою нежеланную ношу.
Процессор Громовержца включился от сотрясения. Но его вокалайзер включился еще раньше, исторгая стон от боли в поврежденном крыле, встретившемся с твердой поверхностью.
- А, ты все еще живой? – сказал Мерцатель, бросая на десептикона презрительный взгляд, - ты отключился сразу после того, как мы с Апперкотом тебя подобрали. Я надеялся, что ты сдохнешь по дороге. Не повезло.
Крошечные искры посыпались из разбитой оптики Громовержца когда он попытался адаптировать сенсоры к полумраку пустого ремонтного отсека.
- Г… где… - начал он, но внезапно включившийся слепящий свет прервал его речь.
- Где мы, ты хочешь спросить? В аду, где же еще? – ответил Мерцатель, явно настроенный на мрачный юмор.
Страдая от хорошо знакомой боли, Громовержец поднял голову и посмотрел на своего импровизированного спасителя.
- Ты… ?
- Спас твою корму? Ага, к сожалению. Но винить за все это надо Апперкота. Он пошел в загон к диноботам звать Храповика, или где он там сейчас, чтобы он тебя починил – снова.
Громовержец хотел что-то сказать, но внезапное короткое замыкание в его полуоторванном крыле заставило его сжаться. Он пытался справиться с этим, но внезапно все его тело начало трястись.
- Вот здорово, что теперь? Десептошлак, ты что собираешься помереть у меня на руках? Не мог выбрать время получше? – выругался Мерцатель, бросаясь рыться в шкафах Храповика, - Шлак! Где же эти чертовы обезболивающие?
Цепи продолжали гореть, Громовержец изо всех сил пытался совладать со своей слабостью, но не только весь его корпус был разбит – наполовину отрезанное крыло было бы слишком для любого сикера. А в особенности после того, как этому сикеру был нанесен такой сокрушительный удар - потеря единственного друга.
К его удивлению, возникшая снова над ним фигура принесла с собой немедленное облегчение.
- Ну вот, - сказал Мерцатель, опорожняя содержимое металлической трубочки в топливный шланг Громовержца и небрежно отбрасывая ее в сторону. – Это тебе поможет. А теперь перестань строить из себя мученика!
Жжение в схемах крыла Громовержца стало успокаиваться, каждый последующий спазм был менее болезненным, чем предыдущий. Обезболивающие брали свое, притупляя его физические страдания, но с душевными они ничего не могли сделать.
- Почему ты мне помогаешь? – спросил он через несколько астросекунд тяжелейшего молчании, которое когда-либо повисло между двумя кибертронцами.
На лице Мерцателя появилась гримаса отвращения.
- Потому что так сделал бы Оптимус… наверно… хотя я обычно не слишком-то прислушиваюсь к тому, что он говорит… Шлак, с какого … я тебе все это говорю?
Забавно, но несмотря на холодность взгляда, в оптике Мерцателя не было ни капли аггресии. Даже кто-нибудь менее наблюдательный, чем Громовержец, заметил бы это.
- Может быть, именно я это и сделал, - сказал Громовержец после очередного тяжелого молчания.
Мерцатель нахмурился:
- Что сделал?
- Убил твоего брата.
Выражение лица автобота не изменилось, по крайней мере снаружи этого было не заметно. Если внутри него и бушевал шторм, то по крайней мере он очень умело это скрывал.
- Я всегда так думал, - наконец сказал он.
Единственная функционирующая оптика Громовержца затуманилась.
- Помню, как мы атаковали тот медицинский центр в Йаконе… Все было в таком хаосе. Я… я тогда многих убил.
- Почему ты мне об этом говоришь? Хочешь похвастаться своими достижениями, или это такой странный способ принести извинения?
- Не знаю, - честно ответил Громовержец.
- Мне наплевать, что ты скажешь, сейчас уже ничего не изменить. И не имеет значения, кто нажал на курок. Для меня ты всегда будешь убийцей моего брата, и твои собраться по триаде – тоже.
Еще одно поражение. Громовержец начал говорить не подумав. Для того, кто обычно оставляет свое мнение при себе – очень редкий случай. Он не знал, почему сказал это. Не из благодарности, очевидно, но, возможно, его честь пытается найти способ что-то сделать, хотя, как оказалось, все было понапрасну.
Обезволивающее в топливной системе потихоньку уводило его в небытие, но едва базовые системы Громовержца начали отключаться, как голос Мерцателя снова вернул его к реальности.
- Тебе это понравилось?
- Что?
- Ты бойня в медицинском центре… Ты получал от этого удовольствие?
- Я выполнял приказ… это было мое первое задание в качестве солдата десептиконов. Как и остальные, я тогда думал только о том, как буду выглядеть в глазах Мегатрона. В тот момент… для меня это было очень важно.
- Я спрашиваю тебя не об этом. Громовержец, тебе это нравилось, или нет?
Громовержец приподнялся, опираясь на локти. Это не тот вопрос, на который можно отвечать, спокойно лежа на кровати.
- Я хотел бы… Я пытался найти в этом радость. Но не мог. И чем дальше, тем было хуже. Каждый раз я старался оставаться равнодушным, и каждый раз у меня это не получалось.
В ремонтном отсеке снова повисло тяжкое молчание. Мерцатель отвернулся, возможно, пытаясь совладать с эмоциями или, может быть, страшась себя и того, что он может сделать с этим ненавистным врагом.
- Правда в том, что тебе нет оправданий, Громовержец. Твое раскаяние ни о чем не говорит. Ты убивал кибертронцев во имя тирании и пустых идеалов, и ты ничего не сделал, когда вы превратили убийство в привычку… О меха говорят не намерения, а его поступки. И твои поступки доказывают то, что ты просто злобный трус.
Громовержец ничего не ответил. Он сам говорил себе все это столько раз. Мерцатель был прав. Бессмысленно осуждать свои прошлые поступки, если ты не сделал ничего, чтобы все это прекратить, и он должен был признать, что у него была для этого масса возможностей – сделать решительный шаг и вырваться из этого замкнутого круга.
- Может сейчас ты поймешь, - голос Мерцателя вновь пробился к Громовержцу сквозь действие транквилизаторов, отключавших системы и погружавших его в стазис, - теперь, когда ты тоже потерял брата.
Да, понял Громовержец прежде чем окончательно провалиться в небытие, именно это он и потерял.

***

Мягкость всегда была непривычной.
Он покупал ее – руки незнакомок, фем продававших страсть, но не любовь.
У него она была в виде рук создателя, единственного, кто был способен соединять суровость и нежность в один сплав так, как это может сделать только связанный с тобой семейными узами.
С тех пор прошло так много тысячелетий, что он почти забыл о том, что это такое.
Но теперь он чувствовал ее снова, посреди нигде, в месте без границ, где он был всего лишь крошечной частичкой во вселенной небытия.
Его оптика вернулась в он-лайн – да, у него снова было два оптоэлемента – медленно превращая размытые тени вокруг него в четко очерченные объекты. Он увидел потолок оранжевого цвета, теплый и уютный. Громовержец неожиданно понял, что в какой-то момент успел привыкнуть к этому цвету. Хорошо это или плохо, он не знал.
И он почувствовал что-то еще… руку, по-отечески бережно прикасавшуюся к его плечу. Поле зрения Громовержца на мгновение заслонило что-то белое, рука переместилась на его лицо и начала бережно протирать его тряпкой. На ткани стали проступать пятна его собственной смазки и энергона.
К сожалению, выражение лицевой пластины его спасителя не соответствовало деликатности его прикосновений. Громовержец мог поклясться, что видел неподдельную озабоченность на лице Храповика прежде чем на нем снова появилось обычное раздраженное выражение.
- Ага, стало быть, ты снова он-лайн. Давно пора. Система внешнего жизнеобеспечения и так уже сожрала слишком много энергии, - пробурчал Храповик убирая тряпку.
- Не наседай на него, Храповик. Он сильно пострадал, - сказал Гонщик, подходя к ремонтному столу с другой стороны, - как ты себя чувствуешь, Громовержец.
Громовержец сделал усилие, чтобы встать, но все еще действующие транквилизаторы приковали его к постели.
- Чувствую себя… как шлак… тебе это что-нибудь говорит? – пробормотал он.
- Если еще раз попытаешься пошевелиться, и это станет твоим сиюминутным будущим, - сказал Храповик, нахмурившись, - мы не для того тут целый цикл над тобой работали, чтобы ты за один миг все испортил. А ты же в этом просто мастер. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы уничтожить тот шедевр, который я для тебя создал? Два брима? Клянусь, никогда бы не поверил, что ты станешь в ремблоке таким частым гостем. Ты, случаем, не мазохист?
Уиллджек рассмеялся.
- Старик, ты слишком много смотришь человеческое телевидение. Давай-ка лучше вернемся к работе и оставим упреки на потом. Согласен? Так, Громовержец, мы установили тебе новый оптический элемент..
- Ага, красный, какие вы, десептошлак, обожаете.
- Храповик, ну хватит… Так, как я уже сказал, мы установили тебе новый оптоэлемент но пока неизвестно, как адаптировались к нему твои системы. Посмотри вот на эту красную точку и веди за ней взглядом.
Гонщик включил тонкий красный луч и провел им от одной стены к другой. Несмотря на общее онемение, Громовержец мог проследить за ним без проблем.
- Хмф, пойдет, - сказал Храповик, высказывая таким образом своеобразное одобрение, - одной проблемой меньше, хоть так… ладно, давай продолжим. Твое колено было сильно повреждено – снова – но думаю, мы с этим справились. Но вот насчет твоего крыла у Гонщика и меня есть некоторые сомнения.
Гонщик кивнул.
- Мы его отремонтировали – и надо сказать, у нас получилось неплохо – но, честно говоря, его функциональность оставалась под вопросом.
- Пока мы не обнаружили, что эта чертова штука начала регенерировать сама по себе. Это что, так и должно быть?
Громовержец недружелюбно посмотрел на Храповика.
- Ты это говоришь потому, что я изначально не был создан сикером?
- О, не надо мне тут демонстрировать свой комплекс неполноценности, десептикон. Я просто хочу сказать, что мы серьезно подумывали над тем, не придется ли нам менять все крыло целиком, но похоже, в этом нет необходимости. Конечно, ты обязательно проверишь его в воздухе, но отважусь утверждать, что на этот раз тебе повезло и хоть твои друзья и порезали его на ломтики, как кусочек сыра, оно останется при тебе.
Громовержец нахмурился.
- Как кусочек чего?
Храповик поднял оптику к небу.
- А, ты даже не знаешь, что такое «сыр»? Праймусова программа, сколько ты уже на этой планете? Всего два земных года? Вот поэтому-то вы, десептошлак, все время проигрываете. Вы даже не позаботились изучить мир, который собираетесь завоевать, тупицы.
Храповик скривил лицо напоследок, повернулся и отошел к шкафу, набитому медицинским инструментарием.
- Мне кажется, или он сегодня угрюмее, чем обычно? Если такое вообще бывает, - спросил Громовержец
Выступы по бокам головы Гонщика вспыхнули, когда он издал смешок.
- Не обращай внимания. Он сильно о тебе беспокоился и вот так это выражается.
- Ага, кажется, я начинаю понимать его своеобразную манеру… беспокоиться.
- Ну, нельзя его винить. На самом деле мы все беспокоились о тебе. За дверьми этой комнаты по меньшей мере дюжина автоботов и трое людей ждут, что нового мы им скажем.
- Зачем им я?
Гонщик слегка покачал головой.
- Ты так ничего и не понял, Громовержец?
- Что ты имеешь в виду?
- Не мне тебе объяснять. Ты должен понять это сам… А теперь выключайся. Прежде чем попробовать встать, тебе нужно будет отдохнуть полный цикл минимум.
Громовержец последовал совету Гонщика, хотя заранее знал, что отдыхать он сейчас не способен. Ему многое нужно обдумать, но это будет не так-то просто, слишком много боли ему при этом придется испытать.
Продолжение следует.