Больше, чем встречает глаз
Изгой глава 15
Скрытое предзнаменование
читать дальшеАрбалет всегда чувствовал себя неуютно в присутствии Оптимуса Прайма и постоянно страдал от этого.
Сам он считал, что причиной этого дискомфорта является его собственный эгоизм. Оптимус Прайм был идеалом доброты и справедливости; его способность к сопереживанию была просто запредельной. И по-настоящему проблема была именно в этом – алтарь, который воздвигал в своих мыслях лидер аэроботов всякий раз, когда стоял перед своим главнокомандующим, оказывался слишком высоким.
Всегда, с самого первого момента, как его оптические датчики увидели того, кто дал ему жизнь, Арбалет чувствовал себя ничтожеством. Обладатель крыльев, которыми он до сих пор не смог овладеть полностью, боящийся неба не меньше, чем своего положения лидера в их звене, аэробот каждый день вел бой с самим собой, с той частью себя, которую он считал недостойной доверия и возложенной на него ответственности. Оптимус Прайм многого ждал от него, однако, несмотря на все усилия и стремление к совершенству, Арбалет всегда чувствовал, что очень далек от тех высоких стандартов, которые сам для себя установил.
Даже сейчас, оказавшись в такой ситуации, он считал, что во всем этом все равно есть его вина.
Оптимус Прайм выслушал доклад об происшествии с неожиданным спокойствием. Но хотя главнокомандующий автоботов не выглядел расстроенным, он наверняка был разочарован. Арбалет был в этом уверен, как и в том, что причиной разочарования является он сам.
Однако, когда лидер автоботов повернул свой стул и посмотрел на подчиненного, его ожидал сюрприз. Неизвестно почему, но Арбалет был уверен, что под маской лидер автоботов улыбается.
- Арбалет, я виноват перед тобой, - сказал Оптимус Прайм тоном, который больше подходил для дружеской беседы, нежели для официальной. – Я знал, что приказ о наблюдении за Громовержцем поставит тебя в неудобное, если не сказать уязвимое, положение. Но, учитывая что произошло и что могло произойти, должен сказать, что твое поведение было безупречным. Меньшего я от тебя и не ожидал, друг мой.
От удивления Арбалет открыл рот. Несмотря на все усилия, тот, кто был перед ним, прочитал его мысли, как открытую книгу. Впрочем, его вообще было очень трудно обмануть.
- На самом деле ты настолько оправдал мои ожидания, что боюсь, мне придется добавить на твой процессор еще немного головной боли. Когда истечет срок наказания, наложенного на Громовержца, я хочу приписать его к твоему воздушному подразделению.
На лицевой пластине Арбалета отразилось бесконечное изумление. Даже если бы Оптимус Прайм сказал ему, что автоботы сдаются десептиконам, он удивился бы не так сильно.
- Не пойми меня неправильно, Арбалет. Я понимаю, что между членами гештальт-команды существует уникальная связь, но опыт и навыки Громовержца могут стать очень полезными для дальнейшего совершенствования аэроботов, как воздушных воинов.
Арбалет опустил голову. Он знал, что его команда далека от совершенства. Бесчисленные циклы тренировок принесли некоторые результаты, но было ясно, что аэроботы еще не стали той воздушной силой, на которую Оптимус Прайм рассчитывал при их создании.
- Я выполню твой приказ, командир.
- Не хочу тебя мучить, друг мой. Я знаю, ты о чем-то думаешь, но не хочешь этого говорить. Скажи, не бойся.
Плечи молодого «Конкорда» расслабились.
- Я неловко чувствую себя, летая рядом с Громовержцем. Остальные аэроботы относятся к нему очень враждебно, и это создает проблемы... боюсь, серьезные проблемы...
- Я думал об этом, но все равно считаю, что мое решение правильно. Не сомневаюсь в боевых навыках аэроботов, но твоим солдатам надо понять, за что мы сражаемся. Присутствие бывшего врага поможет им повзрослеть, а Громовержцу, в свою очередь, облегчит процесс адаптации.
Арбалет кивнул. Новый приказ его совсем не радовал. Летать рядом с военным преступником и террористом было настоящим кошмаром, но он знал, что устремления Оптимуса Прайма всегда справедливы. Как ни унизительно бы было это признавать, но аэроботы, очевидно, могли многому научиться у Громовержца и тогда, возможно, из всего этого безумия выйдет что-нибудь хорошее.
…………….
Пыль.
Вот во что превратился его высокий ранг. Пыль, словно от рассыпавшегося в прах трупа. Наверное, когда он сам превратится в металлолом, ветер так же разметет его останки. Матрица его не примет, и от него не останется даже воспоминания. Друзья и враги забудут его, его ничтожное существование не останется даже в их мыслях.
Только пыль.
Что-то ударилось о его лицо. Похоже, он на что-то наткнулся. Оптика Громовержца активировалась, и он увидел оранжевый потолок помещения, которое никогда не сможет назвать своим домом.
Он летел, всплыл в воздухе, точнее говоря. В какой-то момент сна его двигатели активировались и подняли его. Это не был рефлекс или каприз измученного тела. Он слишком сильно хотел летать, но не в таких условиях, среди стен, которые одним только цветом пытались казаться оптимистичными.
Взглянув на потолок, с которым столкнулась его кабина, Громовержец решил приземлиться.
Немедленно пришло отвращение. В то же время он чувствовал острую необходимость перейти в альтернативный режим. Разумеется, он не трансформировался, мысленно проклиная маленькие размеры своей комнаты.
Одно было очевидно: отдыха этой ночью ему не видать, как и прежде.
……………
Плоская планета и единственная луна... но, несмотря на это, ночь стала более-менее терпимой. Все было по-прежнему: он окружен старыми врагами, предал своих, утратил ранг и идентичность... Начинать с нуля было очень неприятно, но, как ни странно, даже мысль, что все против него, сейчас не смогла вывести Громовержеца из равновесия. Вид звездного неба его всегда успокаивал.
Прислонившись к скале, в которую когда-то врезался Арк, Громовержец улыбнулся с долей иронии. Через несколько бримов должна была начаться его вахта на «Немезиде», задание, которое он всегда считал скучным и недостойным воздушного воина.
Впрочем, теперь у него не было ни вахт, ни боевых вылетов. Возможно, на Арке его ненавидели, возможно, ему было здесь не место, но зато здесь у него появилось время на себя самого, на то, чтобы просто смотреть на небо и считать бримы до того момента, когда наказание закончится и он снова будет летать.
В мире...
Успокаивающе, но ненадолго. Услышав звук справа от себя, он понял, что был слишком наивен.
- Уже начинаешь нарушать приказы, десептикон? Я думал, Оптимус запретил тебе покидать базу.
Снова близнецы... Почему они не могут оставить его в покое?
- Арк впечатан в эту гору. Технически, я не покидал базу, - холодно сказал он.
- А, типа умный, да? – оптика Мерцателя нехорошо сверкнула.
- Что ты здесь делаешь один? – спросил Апперкот, встав рядом с братом. – Обсуждаешь заговоры вместе со своими дружками-десептиконами? Возможно, нам стоит проверить твой комлинк. Мерцатель?..
- Не смейте трогать меня, автоботы, - сказал Громовержец. Его голос был спокойным, но в то же время в нем звучала явная угроза.
Мерцатель ухмыльнулся.
- Ты нам угрожаешь? Что такое? Боишься, что мы тебя на чистую воду выведем? Ты ведешь себя слишком подозрительно....
В оптических датчиках Громовержца сверкнуло нечто, напоминающее ненависть. Он не привык быть объектом насмешек. Среди десептиконов часто унижали маленьких и слабых, но похоже для эти два автобота считали своим полным правом автоматически делать объектом непрекращающихся издевательств всех, кто от них отличался. А если еще добавить к этому ненависть…
Он был обречен.
Громовержец помрачнел.
- Я не хочу драться, - сказал он, повторяя эти слова, как мантру. Он знал, что для тех, кто сейчас стоял перед ним, эти слова не будут иметь значения, но он больше ничего не мог сказать. Слова бы его не спасли, впрочем, как будто они когда-то его спасали...
- Да ну? Забавно... Наверное, ты не хотел драться и тогда, когда ради развлечения убивал невинных?
Громовержец сделал над собой усилие, чтобы остаться спокойным. Автоботы не станут его убивать. Они могли бы давно это сделать, если захотели, ведь они были вооружены, а он – нет. Автоботы собирались просто спровоцировать его, чтобы он потерял осторожность и дал Оптимусу Прайму повод казнить его или хотя бы посадить в карцер. Но этот повод он им не даст. Он не для того вернулся в небо, чтобы снова его потерять.
- Насколько я понял, ваш командир дал вам некие указания относительно агрессии против меня. Это так вы выполняете его приказы?
- О, избавь нас от этого словесного мусора! – крикнул Апперкот. – Нас не волнует, что сказал Оптимус. Мы знаем, что ты за гадина. Ты нас не обманешь.
- Мы не верим в твою сказку о дезертирстве, - кивнул Мерцатель. – Это очередной дурацкий план твоего психа-лидера.
- Хотите начистоту? Хорошо, слушайте. Меня не волнует, что вы двое думаете. Я не собираюсь с вами драться, поняли? А теперь уходите.
- Для десептомусора, который не хочет драться, ты слишком агрессивен, не находишь? – сказал Апперкот. – Что ж... продолжай. Мы не на базе, здесь нет камер слежения... Ты знаешь, что хочешь драться, и у тебя есть такая возможность. Ты же любишь насилие, помнишь?
Этот комментарий должен был вывести Громовержца из себя, но ничего не произошло. Он никогда не наслаждался насилием, даже в те времена, когда верил, что сражается за правое дело. Для него всегда было трудно найти мотивацию для борьбы, но неожиданно провокации автоботов показались ему странно знакомыми.
- Этого не будет, - сказал он спокойно. – Я вернусь на базу, и вы мне не помешаете. Никаких драк этой ночью.
- Ты очень уверенно говоришь это нам, десептихлам, - язвительно произнес Мерцатель. – Вообще-то мы с Аппером собирались дать тебе возможность решать... Ладно, теперь возьмем все в свои руки.
Мерцатель приставил свою пушку к груди Громовержца. Теперь его голос звучал, словно приговор.
- Сдвинешься на миллиметр – и сегодня же встретишься со своим создателем.
Громовержец нахмурился, но остался спокойным. Упоминание об отце всегда было очень болезненным для него.
- Хороший мальчик, Громовержец. Теперь отступай... Шаг назад, я сказал!
- Так вот какова твоя отвага, автобот? – спросил Громовержец, подчиняясь. – Целиться в того, кто не может защищаться? Как благородно.
- Не смей говорить о благородстве, проклятый уродец. Ты даже не знаешь значения этого слова. А теперь развернись.
- Что? Зачем? Если хочешь меня казнить, лучше...
- Заткнись! Повернись, или я снесу тебе голову, слышишь?!
- Если ты думаешь, что вправе приказывать мне, то ты просто выжил из микросхем...
Часть горы рядом с Громовержцем разлетелась на куски. Это произошло так быстро, что он не успел среагировать – только схватился за левую половину лица, накалившуюся от близкого выстрела.
- В следующий раз я выстрелю тебе в лоб. А теперь повернись, десептодрянь! – проревел Мерцатель.
Громовержец слишком часто боролся с Мерцателем, чтобы распознать ярость автобота. Стараясь не показывать волнения, сикер повернулся, упершись в стену.
- Руки за голову!
И вновь Громовержец подчинился Мерцателю, борясь с собственным гневом. Кодекс чести десептиконов требовал немедленной реакции на подобные действия. Однако, лишившись его, он теперь не знал где лежат пределы его собственной гордости.
Манипулятор Апперкота обхватил верхнюю часть головы Громовержца, и, прежде чем тот успел оказать сопротивление, впечатал его лицом в стену. Зрение сикера на мгновение затуманилось, микросхемы засбоили от сотрясения.
- Мы не хотим, чтобы ты болтался здесь, Громовержец. Ты должен уйти, понял?
Апперкот сопровождал свои слова ударами кулака по спине – как раз между крыльями Громовержца.
- Ааа, ты шлаков… !
Винтовка Апперкота ударилась о щеку Громовержца в тот момент, когда он попытался обернуться.
- Видишь ли, мы бы с удовольствием усеяли все здесь обломками твоего черепа, но тогда у нас будут неприятности с Оптимусом, поэтому мы позволяем тебе убраться отсюда. Разберемся с тобой в следующий раз. Как тебе такой вариант?
- У вас нет… никакого права изгонять меня…
- Ммм, десептихлам… похоже, ты не понимаешь кибертронский язык. Давай поясним ему еще раз, Аппер.
Апперкот улыбнулся и вновь ударил Громовержца головой о стену. На этот раз сикер упал на одной колено.
- Идите к шарктиконам… - пробормотал он.
Почти сразу Апперкот обхватил его шею, заставляя подняться на ноги и приставив к его голове свою винтовку.
- Так ты все-таки остаешься, да? – сказал автобот, развернув пленника к Мерцателю. – Слушай, Мерц, может, нам его украсить немного? Если придется и дальше терпеть этого урода, пусть хотя бы он станет немного симпатичнее. Как думаешь?
- Совершенно согласен.
Увидев то, что было у Санстрикера в руке, Громовержец попытался сопротивляться, но оружие, приставленное к его голове, говорило само за себя.
- Еще раз дернешься и станешь безголовым сикером! Только дай мне повод!
Громовержец прекратил биться, но не мог отвести оптические датчики от контейнера с розовой краской, который держал Мерцатель.
- Вижу, тебе нравится, - усмехнулся Мерцатель. – Думаю, розовый тебе пойдет. Посмотрим, что скажут твои дружки-десептиконы, когда мы оставим тебя у входа на их базу в таком виде. Шарк, не знаю, убьют тебя или сначала изнасилуют.
- Это будет период течки на «Немезиде», - хохотнул Апперкот.
Искра Громовержца разрывалась от гнева. Он мог вынести боль, но не унижение. Его гордость была единственным, что у него осталось, и он не мог позволить, чтобы автоботы или кто-либо растоптали ее.
Мерцатель качнул банку небрежным движением и плеснул краску на них. Быстрый, словно Скандалист, Громовержец развернулся, используя тело Апперкота как щит, и воспользовался замешательством автобота, чтобы вырвать у него винтовку.
Струя розового окатила грудь Апперкота, рассыпавшись брызгами по его плечам и бедрам.
- Аааа, какого!.. Помоги, Мерц!
Следующее, что осознал Апперкот это была его собственная винтовка, целящаяся в его висок.
Но внимание Громовержца было сосредоточено на Мерцателе.
- Да, помоги своему идиоту-брату, автобот. Как видишь, еще немного и он потеряет голову в буквальном смысле.
- Отпусти его, сволочь!
- Я целюсь прямо в процессор твоего брата и успею еще дважды выстрелить в тебя прежде, чем его тело упадет на пол. Так решай, чего ты хочешь. Я либо убью тебя и твоего брата, либо вы оставите меня в покое и я просто уйду. Повторять не буду.
Оружие в руке Мерцателя дрожало от ярости. Пустой контейнер упал к его ногам, оставив пятно розовой краски.
Через несколько астросекунд, показавшихся вечностью, Мерцатель опустил свое оружие и отступил в сторону.
Громовержец улыбнулся и направился к входу на Арк. Только дойдя до него, он отпустил Апперкота, резко толкнув его вперед и пнул его в тазовую секцию.
Автобот упал на колени. Тут же его настиг удар по голове его собственной винтовкой.
- Ты заплатишь за это, Громовержец! – крикнул Мерцатель. – Теперь это личное, слышишь?!
Громовержец уже растворился в недрах Арка, не придав никакого значения словам автоботам.
Возможно, вскоре ему придется пожалеть об этом.
Скрытое предзнаменование
читать дальшеАрбалет всегда чувствовал себя неуютно в присутствии Оптимуса Прайма и постоянно страдал от этого.
Сам он считал, что причиной этого дискомфорта является его собственный эгоизм. Оптимус Прайм был идеалом доброты и справедливости; его способность к сопереживанию была просто запредельной. И по-настоящему проблема была именно в этом – алтарь, который воздвигал в своих мыслях лидер аэроботов всякий раз, когда стоял перед своим главнокомандующим, оказывался слишком высоким.
Всегда, с самого первого момента, как его оптические датчики увидели того, кто дал ему жизнь, Арбалет чувствовал себя ничтожеством. Обладатель крыльев, которыми он до сих пор не смог овладеть полностью, боящийся неба не меньше, чем своего положения лидера в их звене, аэробот каждый день вел бой с самим собой, с той частью себя, которую он считал недостойной доверия и возложенной на него ответственности. Оптимус Прайм многого ждал от него, однако, несмотря на все усилия и стремление к совершенству, Арбалет всегда чувствовал, что очень далек от тех высоких стандартов, которые сам для себя установил.
Даже сейчас, оказавшись в такой ситуации, он считал, что во всем этом все равно есть его вина.
Оптимус Прайм выслушал доклад об происшествии с неожиданным спокойствием. Но хотя главнокомандующий автоботов не выглядел расстроенным, он наверняка был разочарован. Арбалет был в этом уверен, как и в том, что причиной разочарования является он сам.
Однако, когда лидер автоботов повернул свой стул и посмотрел на подчиненного, его ожидал сюрприз. Неизвестно почему, но Арбалет был уверен, что под маской лидер автоботов улыбается.
- Арбалет, я виноват перед тобой, - сказал Оптимус Прайм тоном, который больше подходил для дружеской беседы, нежели для официальной. – Я знал, что приказ о наблюдении за Громовержцем поставит тебя в неудобное, если не сказать уязвимое, положение. Но, учитывая что произошло и что могло произойти, должен сказать, что твое поведение было безупречным. Меньшего я от тебя и не ожидал, друг мой.
От удивления Арбалет открыл рот. Несмотря на все усилия, тот, кто был перед ним, прочитал его мысли, как открытую книгу. Впрочем, его вообще было очень трудно обмануть.
- На самом деле ты настолько оправдал мои ожидания, что боюсь, мне придется добавить на твой процессор еще немного головной боли. Когда истечет срок наказания, наложенного на Громовержца, я хочу приписать его к твоему воздушному подразделению.
На лицевой пластине Арбалета отразилось бесконечное изумление. Даже если бы Оптимус Прайм сказал ему, что автоботы сдаются десептиконам, он удивился бы не так сильно.
- Не пойми меня неправильно, Арбалет. Я понимаю, что между членами гештальт-команды существует уникальная связь, но опыт и навыки Громовержца могут стать очень полезными для дальнейшего совершенствования аэроботов, как воздушных воинов.
Арбалет опустил голову. Он знал, что его команда далека от совершенства. Бесчисленные циклы тренировок принесли некоторые результаты, но было ясно, что аэроботы еще не стали той воздушной силой, на которую Оптимус Прайм рассчитывал при их создании.
- Я выполню твой приказ, командир.
- Не хочу тебя мучить, друг мой. Я знаю, ты о чем-то думаешь, но не хочешь этого говорить. Скажи, не бойся.
Плечи молодого «Конкорда» расслабились.
- Я неловко чувствую себя, летая рядом с Громовержцем. Остальные аэроботы относятся к нему очень враждебно, и это создает проблемы... боюсь, серьезные проблемы...
- Я думал об этом, но все равно считаю, что мое решение правильно. Не сомневаюсь в боевых навыках аэроботов, но твоим солдатам надо понять, за что мы сражаемся. Присутствие бывшего врага поможет им повзрослеть, а Громовержцу, в свою очередь, облегчит процесс адаптации.
Арбалет кивнул. Новый приказ его совсем не радовал. Летать рядом с военным преступником и террористом было настоящим кошмаром, но он знал, что устремления Оптимуса Прайма всегда справедливы. Как ни унизительно бы было это признавать, но аэроботы, очевидно, могли многому научиться у Громовержца и тогда, возможно, из всего этого безумия выйдет что-нибудь хорошее.
…………….
Пыль.
Вот во что превратился его высокий ранг. Пыль, словно от рассыпавшегося в прах трупа. Наверное, когда он сам превратится в металлолом, ветер так же разметет его останки. Матрица его не примет, и от него не останется даже воспоминания. Друзья и враги забудут его, его ничтожное существование не останется даже в их мыслях.
Только пыль.
Что-то ударилось о его лицо. Похоже, он на что-то наткнулся. Оптика Громовержца активировалась, и он увидел оранжевый потолок помещения, которое никогда не сможет назвать своим домом.
Он летел, всплыл в воздухе, точнее говоря. В какой-то момент сна его двигатели активировались и подняли его. Это не был рефлекс или каприз измученного тела. Он слишком сильно хотел летать, но не в таких условиях, среди стен, которые одним только цветом пытались казаться оптимистичными.
Взглянув на потолок, с которым столкнулась его кабина, Громовержец решил приземлиться.
Немедленно пришло отвращение. В то же время он чувствовал острую необходимость перейти в альтернативный режим. Разумеется, он не трансформировался, мысленно проклиная маленькие размеры своей комнаты.
Одно было очевидно: отдыха этой ночью ему не видать, как и прежде.
……………
Плоская планета и единственная луна... но, несмотря на это, ночь стала более-менее терпимой. Все было по-прежнему: он окружен старыми врагами, предал своих, утратил ранг и идентичность... Начинать с нуля было очень неприятно, но, как ни странно, даже мысль, что все против него, сейчас не смогла вывести Громовержеца из равновесия. Вид звездного неба его всегда успокаивал.
Прислонившись к скале, в которую когда-то врезался Арк, Громовержец улыбнулся с долей иронии. Через несколько бримов должна была начаться его вахта на «Немезиде», задание, которое он всегда считал скучным и недостойным воздушного воина.
Впрочем, теперь у него не было ни вахт, ни боевых вылетов. Возможно, на Арке его ненавидели, возможно, ему было здесь не место, но зато здесь у него появилось время на себя самого, на то, чтобы просто смотреть на небо и считать бримы до того момента, когда наказание закончится и он снова будет летать.
В мире...
Успокаивающе, но ненадолго. Услышав звук справа от себя, он понял, что был слишком наивен.
- Уже начинаешь нарушать приказы, десептикон? Я думал, Оптимус запретил тебе покидать базу.
Снова близнецы... Почему они не могут оставить его в покое?
- Арк впечатан в эту гору. Технически, я не покидал базу, - холодно сказал он.
- А, типа умный, да? – оптика Мерцателя нехорошо сверкнула.
- Что ты здесь делаешь один? – спросил Апперкот, встав рядом с братом. – Обсуждаешь заговоры вместе со своими дружками-десептиконами? Возможно, нам стоит проверить твой комлинк. Мерцатель?..
- Не смейте трогать меня, автоботы, - сказал Громовержец. Его голос был спокойным, но в то же время в нем звучала явная угроза.
Мерцатель ухмыльнулся.
- Ты нам угрожаешь? Что такое? Боишься, что мы тебя на чистую воду выведем? Ты ведешь себя слишком подозрительно....
В оптических датчиках Громовержца сверкнуло нечто, напоминающее ненависть. Он не привык быть объектом насмешек. Среди десептиконов часто унижали маленьких и слабых, но похоже для эти два автобота считали своим полным правом автоматически делать объектом непрекращающихся издевательств всех, кто от них отличался. А если еще добавить к этому ненависть…
Он был обречен.
Громовержец помрачнел.
- Я не хочу драться, - сказал он, повторяя эти слова, как мантру. Он знал, что для тех, кто сейчас стоял перед ним, эти слова не будут иметь значения, но он больше ничего не мог сказать. Слова бы его не спасли, впрочем, как будто они когда-то его спасали...
- Да ну? Забавно... Наверное, ты не хотел драться и тогда, когда ради развлечения убивал невинных?
Громовержец сделал над собой усилие, чтобы остаться спокойным. Автоботы не станут его убивать. Они могли бы давно это сделать, если захотели, ведь они были вооружены, а он – нет. Автоботы собирались просто спровоцировать его, чтобы он потерял осторожность и дал Оптимусу Прайму повод казнить его или хотя бы посадить в карцер. Но этот повод он им не даст. Он не для того вернулся в небо, чтобы снова его потерять.
- Насколько я понял, ваш командир дал вам некие указания относительно агрессии против меня. Это так вы выполняете его приказы?
- О, избавь нас от этого словесного мусора! – крикнул Апперкот. – Нас не волнует, что сказал Оптимус. Мы знаем, что ты за гадина. Ты нас не обманешь.
- Мы не верим в твою сказку о дезертирстве, - кивнул Мерцатель. – Это очередной дурацкий план твоего психа-лидера.
- Хотите начистоту? Хорошо, слушайте. Меня не волнует, что вы двое думаете. Я не собираюсь с вами драться, поняли? А теперь уходите.
- Для десептомусора, который не хочет драться, ты слишком агрессивен, не находишь? – сказал Апперкот. – Что ж... продолжай. Мы не на базе, здесь нет камер слежения... Ты знаешь, что хочешь драться, и у тебя есть такая возможность. Ты же любишь насилие, помнишь?
Этот комментарий должен был вывести Громовержца из себя, но ничего не произошло. Он никогда не наслаждался насилием, даже в те времена, когда верил, что сражается за правое дело. Для него всегда было трудно найти мотивацию для борьбы, но неожиданно провокации автоботов показались ему странно знакомыми.
- Этого не будет, - сказал он спокойно. – Я вернусь на базу, и вы мне не помешаете. Никаких драк этой ночью.
- Ты очень уверенно говоришь это нам, десептихлам, - язвительно произнес Мерцатель. – Вообще-то мы с Аппером собирались дать тебе возможность решать... Ладно, теперь возьмем все в свои руки.
Мерцатель приставил свою пушку к груди Громовержца. Теперь его голос звучал, словно приговор.
- Сдвинешься на миллиметр – и сегодня же встретишься со своим создателем.
Громовержец нахмурился, но остался спокойным. Упоминание об отце всегда было очень болезненным для него.
- Хороший мальчик, Громовержец. Теперь отступай... Шаг назад, я сказал!
- Так вот какова твоя отвага, автобот? – спросил Громовержец, подчиняясь. – Целиться в того, кто не может защищаться? Как благородно.
- Не смей говорить о благородстве, проклятый уродец. Ты даже не знаешь значения этого слова. А теперь развернись.
- Что? Зачем? Если хочешь меня казнить, лучше...
- Заткнись! Повернись, или я снесу тебе голову, слышишь?!
- Если ты думаешь, что вправе приказывать мне, то ты просто выжил из микросхем...
Часть горы рядом с Громовержцем разлетелась на куски. Это произошло так быстро, что он не успел среагировать – только схватился за левую половину лица, накалившуюся от близкого выстрела.
- В следующий раз я выстрелю тебе в лоб. А теперь повернись, десептодрянь! – проревел Мерцатель.
Громовержец слишком часто боролся с Мерцателем, чтобы распознать ярость автобота. Стараясь не показывать волнения, сикер повернулся, упершись в стену.
- Руки за голову!
И вновь Громовержец подчинился Мерцателю, борясь с собственным гневом. Кодекс чести десептиконов требовал немедленной реакции на подобные действия. Однако, лишившись его, он теперь не знал где лежат пределы его собственной гордости.
Манипулятор Апперкота обхватил верхнюю часть головы Громовержца, и, прежде чем тот успел оказать сопротивление, впечатал его лицом в стену. Зрение сикера на мгновение затуманилось, микросхемы засбоили от сотрясения.
- Мы не хотим, чтобы ты болтался здесь, Громовержец. Ты должен уйти, понял?
Апперкот сопровождал свои слова ударами кулака по спине – как раз между крыльями Громовержца.
- Ааа, ты шлаков… !
Винтовка Апперкота ударилась о щеку Громовержца в тот момент, когда он попытался обернуться.
- Видишь ли, мы бы с удовольствием усеяли все здесь обломками твоего черепа, но тогда у нас будут неприятности с Оптимусом, поэтому мы позволяем тебе убраться отсюда. Разберемся с тобой в следующий раз. Как тебе такой вариант?
- У вас нет… никакого права изгонять меня…
- Ммм, десептихлам… похоже, ты не понимаешь кибертронский язык. Давай поясним ему еще раз, Аппер.
Апперкот улыбнулся и вновь ударил Громовержца головой о стену. На этот раз сикер упал на одной колено.
- Идите к шарктиконам… - пробормотал он.
Почти сразу Апперкот обхватил его шею, заставляя подняться на ноги и приставив к его голове свою винтовку.
- Так ты все-таки остаешься, да? – сказал автобот, развернув пленника к Мерцателю. – Слушай, Мерц, может, нам его украсить немного? Если придется и дальше терпеть этого урода, пусть хотя бы он станет немного симпатичнее. Как думаешь?
- Совершенно согласен.
Увидев то, что было у Санстрикера в руке, Громовержец попытался сопротивляться, но оружие, приставленное к его голове, говорило само за себя.
- Еще раз дернешься и станешь безголовым сикером! Только дай мне повод!
Громовержец прекратил биться, но не мог отвести оптические датчики от контейнера с розовой краской, который держал Мерцатель.
- Вижу, тебе нравится, - усмехнулся Мерцатель. – Думаю, розовый тебе пойдет. Посмотрим, что скажут твои дружки-десептиконы, когда мы оставим тебя у входа на их базу в таком виде. Шарк, не знаю, убьют тебя или сначала изнасилуют.
- Это будет период течки на «Немезиде», - хохотнул Апперкот.
Искра Громовержца разрывалась от гнева. Он мог вынести боль, но не унижение. Его гордость была единственным, что у него осталось, и он не мог позволить, чтобы автоботы или кто-либо растоптали ее.
Мерцатель качнул банку небрежным движением и плеснул краску на них. Быстрый, словно Скандалист, Громовержец развернулся, используя тело Апперкота как щит, и воспользовался замешательством автобота, чтобы вырвать у него винтовку.
Струя розового окатила грудь Апперкота, рассыпавшись брызгами по его плечам и бедрам.
- Аааа, какого!.. Помоги, Мерц!
Следующее, что осознал Апперкот это была его собственная винтовка, целящаяся в его висок.
Но внимание Громовержца было сосредоточено на Мерцателе.
- Да, помоги своему идиоту-брату, автобот. Как видишь, еще немного и он потеряет голову в буквальном смысле.
- Отпусти его, сволочь!
- Я целюсь прямо в процессор твоего брата и успею еще дважды выстрелить в тебя прежде, чем его тело упадет на пол. Так решай, чего ты хочешь. Я либо убью тебя и твоего брата, либо вы оставите меня в покое и я просто уйду. Повторять не буду.
Оружие в руке Мерцателя дрожало от ярости. Пустой контейнер упал к его ногам, оставив пятно розовой краски.
Через несколько астросекунд, показавшихся вечностью, Мерцатель опустил свое оружие и отступил в сторону.
Громовержец улыбнулся и направился к входу на Арк. Только дойдя до него, он отпустил Апперкота, резко толкнув его вперед и пнул его в тазовую секцию.
Автобот упал на колени. Тут же его настиг удар по голове его собственной винтовкой.
- Ты заплатишь за это, Громовержец! – крикнул Мерцатель. – Теперь это личное, слышишь?!
Громовержец уже растворился в недрах Арка, не придав никакого значения словам автоботам.
Возможно, вскоре ему придется пожалеть об этом.
@темы: Изгой
-
-
20.12.2010 в 12:06-
-
20.12.2010 в 12:39Нее, пусть страсти покипят.)))
Но Гром молодец, нюни не разводил и выпнуть себя с базы не дал.)-
-
-
20.12.2010 в 14:10-
-
20.12.2010 в 21:47-
-
21.12.2010 в 07:27